Джефф Мариотт - Зеркальный образ[Mirror Image]
Но кое–что еще можно предпринять. Она протянула руку и произнесла: «Телефон». У нее в руках появилась трубка, и она набрала номер прямого телефона Коуана. Когда раздался его голос, она сказала:
— Мистер Коуан, это Пейдж Мэттьюс.
— Я слышал раньше это имя, — прорычал он. — Верно, была одна Пейдж Мэттьюс, которая здесь работала. Однако она…
— Мистер Коуан, извините, что не позвонила раньше, — прервала его Пейдж. — Я пошла домой пообедать и неожиданно почувствовала головокружение. Я прилегла на минутку и только сейчас проснулась. У меня жар, и… похоже, я заболела.
— У тебя больной голос, — сказал он. Эти слова обеспокоили ее, так как она не старалась ничего изобразить. Может быть, в ее голосе чувствовалась подавленность, возникшая после знакомства с письмом Агнес.
— Да, я не здорова, — подтвердила она. — Мне не совсем хорошо. Думаю, к завтрашнему дню все пройдет, если удастся немного поспать.
— Приходи вовремя, Мэттьюс, — сказал он. Она представила, какой подергивает свою козлиную бородку, пока говорит. Так было всегда, когда он злился или находился на грани срыва. Она иногда удивлялась, как у него вообще на голове остались волосы. — Или совсем не приходи.
Он повесил трубку.
«Получилось недурно, — с усмешкой подумала она. — Как всегда, я в своем репертуаре». Она отправила телефон обратно и занялась первой попавшейся коробкой.
Просмотрев несколько картонных коробок, она начала действовать по определенному методу. Открыв коробку, можно одним взглядом определить примерный возраст ее содержимого. В них находилось множество удивительно интересных вещей, что порождало желание получше рассмотреть их. Получалось нечто вроде Рождества в антикварном магазине, но с тем преимуществом, что ни на одной вещи не висела бирка с ценой. Однако сегодня она преследовала конкретную цель. Постепенно она пришла к выводу, что картонные коробки в основном относятся примерно к середине и концу двадцатого века, а она ищет предметы более раннего времени. Она переключила внимание на то, что казалось древнее.
Наконец она наткнулась на дорожный сундук с ржавым замком и почерневшими от времени стенками. Замок оказался незапертым. Она откинула крышку и увидела на внутренней стороне надпись тонкими каракулями: «Агнес Холлиуэлл». Почерк был очень похож на тот, каким написано письмо в комнате Фиби, и сердце Пейдж упало.
В сундуке она нашла белую кружевную шаль все еще в прекрасном состоянии, а под ней пару шелковых блузок кремового цвета, завернутых в бумагу, которая была так стара, что рассыпалась у нее в руках. Там лежала еще деревянная коробка, которую Пейдж приняла за шкатулку для драгоценностей. Открыв ее,
она убедилась, что это не так. Внутри она нашла ритуальный кинжал, несколько свечей и пару закупоренных стеклянных банок с пыльными остатками трав, деревянную ступку и пестик, кроме того, несколько завернутых в фетр маленьких хрустальных шариков. Волшебный инвентарь тети Агнес. Несмотря на неприятности, причиной которых стала эта женщина, Пейдж вдруг почувствовала, что прочно связана с ней. Она бережно закрыла коробку и продолжала рыться среди вещей — в основном это была одежда, видавшая лучшие времена. Среди двух поношенных кофт нашелся более интересный предмет — старое ручное зеркало с отличной камеей на обратной стороне, изображавшей пасторальную сцену, а само стекло обрамляли золотистые гребешки. Пейдж не удержалась и посмотрелась в зеркало, которое было ясным и чистым, несмотря на преклонный возраст.
Глядя на себя, она услышала, как вдали зазвонил телефон. Вспомнив, что она больна и должна лежать дома, Пейдж снова вызвала телефон к себе.
— Это Пейдж, — произнесла она, на этот раз стараясь придать голосу соответствующее звучание.
— Пейдж, это Тимоти. Все в порядке?
— Как это у тебя получается? — в который раз удивилась она. — Я только что просмотрела сундук тети Агнес.
— Что ты нашла? Что–нибудь полезное? — поинтересовался он.
— Нет, ничего особенного. Ее старые волшебные инструменты и действительно замечательное зеркало. Вот почти все.
Тимоти молчал некоторое время. Когда он заговорил снова, в его голосе появилась новая тональность, раньше не замеченная ею. В него вкрались беспокойные, даже тревожные нотки.
— Пейдж, мне не хочется об этом говорить, но тебе там, возможно, грозит опасность.
Она рассмеялась:
— Извини, Тимоти, но какая здесь может быть опасность. Думаю, это для меня самое надежное место в мире.
— Ошибаешься. Если бы ты могла доверять сестрам, а они доверяли бы тебе, то так, конечно, и было бы. Но до тех пор, пока ты не убедишь их, что в самом деле их сестра, а не самозванка или мошенница, это место тебе не очень подходит. В случае нападения демона или кого — то подобного они не будут знать, на чьей ты стороне. Они будут избегать тебя. Кто–то может серьезно пострадать, и, боюсь, это окажешься ты.
Разумеется, он умолчал о том, что Пайпер и Фиби сами могут наброситься на нее, если убедятся в истинности содержания письма тети Агнес. Пейдж не верила ни единому его слову, но ей пришлось согласиться, что один и тот же почерк в письме и на крышке сундука говорит в пользу подлинности письма.
— Как ты думаешь, что мне делать? — спросила она.
— Давай встретимся и поговорим, — сказал Тимоти. — Что–нибудь придумаем. Я уверен. А пока обещаю защитить тебя.
Пейдж раздумывала над его словами секунд десять. Неплохо бы снова увидеть Тимоти. Она знала, что он и в самом деле был на ее стороне в течение всего этого испытания. Он ободрял ее, и она чуть ли не поверила, что удастся пережить все это. С его помощью.
— Где ты? — спросила она.
— Приходи в парк Голден Гейт, — ответил он. — К Голландской мельнице. Через полчаса.
— Хорошо, — согласилась она. — Увидимся там.
— Да, Пейдж, — снова заговорил он, прежде чем Пейдж успела положить трубку, — прихвати с собой зеркало тети Агнес.
— Зеркало? — переспросила Пейдж. — Зачем?
— Просто я хочу попытаться кое–что сделать при помощи его, — ответил Тимоти. — Мне кажется, это поможет.
Пейдж пожала плечами.
— Ладно, — снова согласилась она. — Как хочешь. До встречи.
Она положила трубку и вернула телефон на место, затем снова взяла чудесное зеркало.
Она впервые почувствовала себя немного лучше с того момента, когда нашла письмо. По крайней мере, она что–то делает, предпринимает шаги, чтобы найти выход из этой безумной ситуации.
И она знала, что Тимоти будет все время рядом.
«Что ж, могло быть и гораздо хуже», — думала Фиби после собеседования. Задав еще несколько вопросов, Майкл Ленгдон пригласил ее посмотреть склад. Но там было так пыльно, что она начала безудержно чихать. В конце концов Ленгдон отвел ее обратно в кабинет и дал ей коробку с бумажными салфетками и стакан воды, затем взял из шкафа «лизол» и стал опрыскивать каждый предмет, к которому могла притронуться Фиби.
